В прошлом тренеры Национальной хоккейной лиги обладали огромным влиянием. Они управляли своими командами, подобно наездникам, ведущим чистокровных скакунов, предоставляя лишь общие указания и мотивацию. Это была система, построенная на строгом контроле, где не было места поощрениям. Если игрок был недоволен своим наставником, у него было всего два варианта: либо научиться принимать ситуацию, либо полностью подчиниться требованиям.
Игроки действительно подчинялись.
Тренеры определяли время пребывания на льду и составы звеньев – то, что можно назвать “возможностью” для игрока. Без их заслуженного одобрения (и, соответственно, возможности играть в выгодных ситуациях) карьера хоккеиста могла оборваться, даже не успев начаться. Они были главными и обращались с игроками, исходя из этой позиции власти.
По мере роста зарплат игроков владельцы команд стали рассматривать их скорее как значительные инвестиции. Суперзвезды воспринимались как “голубые фишки” – активы, способные гарантировать интерес болельщиков, победы и стабильные доходы. Зарплаты тренеров не увеличивались пропорционально. Это, по всей видимости, привело владельцев к коллективному осознанию: возможно, наездник менее важен, чем сами кони. И они были правы. Если раньше в разногласиях между этими двумя сторонами последнее слово оставалось за тренером, то со временем, если игрок был достаточно талантлив — и достаточно решителен в своих требованиях — эта динамика начала меняться.