Как была устроена хоккейная команда в Советском Союзе? Сколько зарабатывали хоккеисты и тренеры на самом деле? Как происходили переходы и на каких условиях? Об этом и многом другом мы поговорили с Андреем Васильевичем Трояном, который много лет работал в «Спартаке».
Начало карьеры в хоккее
— Андрей Васильевич, расскажите, чем вы занимались в «Спартаке»?
— В 1970-е годы в Мурманской области была команда «Апатитстрой», игравшая во Второй лиге чемпионата СССР. Она находилась под опекой одноименной организации, и для хоккеистов там были созданы очень хорошие условия. В этой команде успели поиграть многие известные хоккеисты, которые не смогли закрепиться в командах Высшей лиги или заканчивали свою карьеру. Например, Александр Стеблин, воспитанник московского «Динамо», или спартаковец Валентин Аньшин. Аньшин был моим хорошим знакомым, и когда он завершил карьеру игрока и стал тренировать «Апатитстрой», он пригласил меня к себе. В 1976 году команду расформировали, и я вернулся в Москву. В то же время Аньшину предложили работу тренера в молодежной команде «Крыльев Советов» под руководством Игоря Дмитриева. В тот период я был, можно сказать, без работы, поэтому у меня была возможность посещать тренировки, смотреть игры. Позже Дмитриева пригласили в «Ижсталь», и он позвал Аньшина своим помощником.
Переход в «Спартак»
— Как вы попали в «Спартак»?
— В 1979 году Борис Кулагин вернулся из Дании, чтобы возглавить «Спартак». Борис Павлович пригласил Дмитриева работать с ним, хотя тот в то время тренировал «Ижсталь», которую вывел в Высшую лигу. Но Кулагину он не смог отказать и вернулся в Москву. В «Спартаке» у Дмитриева не сложилось, и в итоге он оказался в «Крыльях», но вместе с ним из Ижевска вернулся Аньшин, который стал помощником Кулагина. Вместе с Аньшиным пришел и я, причем поначалу на общественных началах.
— Вы сразу стали администратором «Спартака»?
— Нет, не сразу. В то время администратором был Борис Михайлович Длугач, который тоже перешел из «Крыльев». Но поскольку я был рядом с Аньшиным, я также посещал тренировки. Постепенно я начал выполнять административные обязанности, познакомился с Кулагиным. В те годы штат команды Высшей лиги был очень маленьким, и помощь всегда была нужна. У меня был опыт работы в «Апатитстрое», поэтому я помогал Длугачу.
— Чем именно вы занимались?
— Когда Кулагин пришел в «Спартак», перед ним встала задача обновить состав команды, пригласить новых игроков. Я участвовал в этом процессе.
Поиск и привлечение игроков
— Как искали перспективных игроков?
— Мы просматривали игроков, когда играли против других команд. Тренер выбирал, кто ему понравился, и мы начинали работать с этим игроком. Сами ездили в другие города, встречались с хоккеистами, приезжали к ним домой, вели переговоры. В то время не было контрактов, игрок мог уволиться из команды в любой момент, просто написав заявление. Правда, уволиться можно было, а перейти в другую команду — только после окончания сезона. Конечно, это касалось только профсоюзных команд. В ЦСКА и «Динамо» ситуация была другой, так как игроки были военнослужащими, и уволиться оттуда было не так просто. С игроками из других команд договаривались лично, убеждали их перейти.
— Чем заманивали в «Спартак»?
— Как и сейчас, жилищный вопрос был самым важным. Он волновал не только приезжих, но и москвичей. Поэтому при переходе в «Спартак» игрокам обещали, например, квартиру.
— Как оформлялись эти обещания, если контрактов не было?
— Все договоренности были устными. Борис Павлович лично обсуждал все условия с игроком. Но прежде чем обещать квартиру хоккеисту, вопрос согласовывали с руководством команды. «Спартак» был на балансе профсоюзного комитета Автокомбината №1, это было очень большое предприятие, которое обеспечивало тяжелым транспортом все стройки Москвы. Автокомбинат возглавлял Герой Социалистического Труда Геннадий Леонидович Краузе, очень влиятельный и известный в Москве человек. С ним согласовывались все вопросы. Если получали одобрение, игроку можно было обещать квартиру, и быть уверенным, что ее выделят.
— Откуда брались квартиры?
— Автокомбинат работал вместе с Домостроительным комбинатом. Первый был перевозчиком для строек, второй — застройщиком. Конечно, у Краузе была возможность решать жилищные вопросы. Кроме того, можно было получить квартиру через Моссовет, который сейчас называется мэрией. Там решали вопросы с пропиской для иногородних и другие вопросы. Честно говоря, для «Спартака» многие двери были открыты, нам очень помогали.
— Как быстро новичок мог получить квартиру?
— Конечно, не сразу. Сроки оговаривались заранее, но обычно вопрос решался в течение полугода. Многие игроки были с семьями, которых нужно было куда-то перевозить. На время ожидания мы обычно снимали хоккеисту квартиру или предоставляли временное жилье. Но помимо самой квартиры было много бюрократических сложностей.
— Например?
— Процесс оформления квартиры был непростым. Нужно было пройти жилищную комиссию, чтобы получить ордер и прописку. В каждом районе Москвы была своя комиссия. Мы предоставляли все документы, комиссия рассматривала вопрос, задавала вопросы — откуда, почему, как. Например, если в семье был только один ребенок, трехкомнатная квартира не полагалась. Конечно, мы заранее обсуждали многие моменты, но могла попасться и строгая комиссия, которая могла отклонить документы. В этом случае приходилось подавать их повторно через несколько недель. Все зависело от того, как удастся договориться с конкретным районом. Спартаковцы в основном получали жилье в районе Хорошевского шоссе. Но в любом случае, если обещали квартиру, то жилищную проблему решали для всех.
— Бывали случаи, когда не удавалось переманить игрока в «Спартак»?
— Едва ли не единственный такой случай был с Игорем Ларионовым. У него тоже был жилищный вопрос, мы готовы были помочь, и с ним самим уже была договоренность. Даже было понятно, где именно дадут квартиру. Но в один день все сорвалось, сейчас уже и не вспомню, почему. Может быть, он сам передумал в последний момент, может, еще что-то. В итоге он оказался в ЦСКА.
Зарплаты и премии
— Какие зарплаты были в «Спартаке»?
— Самая высокая ставка в профсоюзных командах была 400 рублей, затем 350, 300, 250, 200, 180 и 120. Все это было утверждено постановлением Совета министров, и мы не могли ни увеличить, ни уменьшить эти ставки. Эти оклады были одинаковыми для всех команд Высшей лиги, кроме ЦСКА и «Динамо».
— От чего зависело, кому какая ставка полагалась?
— 120 рублей получали молодые игроки. В остальном было так: из профсоюзной организации приходили квоты, например, 400 рублей — пять человек, 300 — десять человек и так далее. А вот кому какую ставку дать, решал главный тренер, в зависимости от результатов игры.
— Александр Кожевников рассказывал, что в начале карьеры получал в «Спартаке» меньше, чем в «Дизелисте». Как такое могло быть, если оклады у всех были одинаковые?
— Очень просто. В СССР не было профессионального спорта, каждый хоккеист числился на какой-то должности на предприятии, которое курировало команду. Не знаю, как было у Кожевникова в Пензе, но в «Апатитстрое», о котором мы говорили в начале, была такая ситуация. Туда ехали за длинным рублем: во-первых, северные надбавки за работу в Заполярье, во-вторых, все числились на нескольких должностях, включая меня. По тем временам в Апатитах хоккеисты получали по 500 рублей в месяц — и это во Второй лиге.
— В «Спартаке» можно было оформить человека на несколько должностей?
— Нет. Все-таки столичные команды были на виду, делать такое было рискованно. Да и не нужно было — в «Спартаке» были свои преимущества.
— А премии были?
— За победы в отдельных матчах премий не было. Были квартальные премии от Автокомбината и премии по итогам сезона. Обычно премия равнялась окладу. Но премирование происходило так: составлялся список, и главный тренер сам решал, кому и сколько выдать. Могло быть так, что кому-то платили премию меньше оклада, а кому-то и больше — в зависимости от того, как игрок себя проявил. Затем этот список отправлялся на утверждение директору Автокомбината Краузе. При этом премия тренеру в списке не указывалась, сумму премии тренеру определял сам Краузе.
— Сколько получал главный тренер «Спартака»?
— По высшей категории — 400 рублей. Второй тренер — 300, третий — 250. У меня, по штатному расписанию, ставка была 120 рублей.
— Были ли еще какие-то выплаты хоккеистам?
— Да, в конце сезона стадион выделял нам процент от продажи билетов. Из этих денег выплачивались дополнительные премии игрокам. Вместе с отпускными, квартальными и этой премией некоторые игроки могли уходить в отпуск с суммой от 2000 до 5000 рублей.
Бюджет и обеспечение команды
— Как формировался бюджет команды на сезон?
— «Спартак» обеспечивал профком Автокомбината №1, именно профком, а не само предприятие. Перед началом сезона составлялась смета, где прописывались все расходы по утвержденным тарифам. Учитывалось все: перелеты, переезды, проживание в гостиницах. Были и проблемы — например, команда приезжает в Киев или Ленинград, номер в гостинице стоит, допустим, 15 рублей, а в смете заложено 10. Конечно, приходилось платить 15, другого выхода не было. А потом нужно было договариваться с бухгалтерией при сдаче отчетов.
— Многое зависело от личных связей?
— Практически все. Представьте, официально отпуск у игроков начинался 1 июня, а 20-21 июня уже начинались сборы. У меня отпуск был еще короче — не больше двух недель, потому что к началу сборов все должно было быть готово. Нужно было составить расписание всех поездок на сезон, заказать билеты на самолет или поезд, забронировать гостиницы и так далее. Как тут обойтись без знакомых кассиров, администраторов гостиниц и других людей, с которыми налаживал отношения? Им — какие-то подарки, сувениры, а они помогали с билетами или проживанием. Но все равно было много проблем, которые приходилось решать на ходу. Однажды играли в Киеве с «Соколом». Матч затянулся, и времени до поезда оставалось очень мало. Пришлось садиться в автобус прямо в форме. Приезжаем на вокзал, а поезд уходит прямо у нас на глазах. Побежали с администратором «Сокола» в кассу, у него там были свои знакомые. В итоге отправили команду домой несколькими проходящими поездами.
— Как хоккеистов обеспечивали экипировкой?
— Один комплект экипировки — от коньков до шлема — выдавался на весь сезон. Конечно, этого не хватало. Что говорить, даже со шнурками были проблемы. Они постоянно рвались, приходилось использовать парашютные стропы. Вся экипировка производилась за границей, и оплачивалась валютой. Мы писали письмо в ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов), где указывали, что нам нужно. Получалось, например, на 50 000 долларов. Эта сумма выделялась и передавалась в «Совинтерспорт» — специальную организацию, которая занималась внешними спортивными связями СССР. И уже «Совинтерспорт» закупал экипировку.
— Закупалось все самое современное?
— Конечно, все последние модели. Опытные игроки знали модели и марки, которые им подходят. Сами выбирали по каталогу, а мы заказывали. Но мы всегда старались купить форму сразу на два сезона, чтобы был запас, потому что не знали, выделят ли нам необходимую сумму на следующий год. С клюшками было проще, в основном играли советскими, ЭФСИ делала неплохие клюшки. Позже мы заказывали на фабрике клюшки по индивидуальным размерам, именные. Помню, купили клюшки Koho, они выглядели очень хорошо, но ломались как щепки. Советские клюшки были дешевле, и их качество с каждым годом улучшалось. У игроков сборной были иностранные клюшки, но они получали их в сборной.
— Какие еще были источники финансирования?
— Некоторые советские хоккеисты после завершения карьеры в СССР уезжали играть или тренировать за границу. Все это происходило через «Совинтерспорт», который забирал часть зарубежной зарплаты уехавшего. Из этих денег делались отчисления команде, причем сразу в валюте, и эти деньги тоже можно было использовать для закупки экипировки. Например, Сергей Шепелев уехал в Японию в 1988 году, и за него «Спартаку» перевели 20 000 долларов. Потом эта сумма еще увеличилась, и я мог купить не только экипировку, но и летнюю форму для сборов, спортивные костюмы, кроссовки и прочее. Но все равно многого не хватало. Приходилось постоянно что-то подшивать, доставать, придумывать. Отдельно заказывали «стаканы» для коньков. Они же пластиковые — шайба попала, и он разлетелся. Переклепывали лезвия на новые «стаканы». На краги нашивали кожаные накладки, чтобы они были более долговечными, многое делали сами.
— Кто этим занимался?
— Сейчас есть сервисмены и точильщики, а раньше эти функции, как правило, выполнял один человек. У нас был Константин Рогатин, который сейчас работает в СКА. Он и коньки точил, и клепал лезвия, и зашивал форму, и многое другое делал, а вообще-то работал массажистом. Так было во всех командах. Например, я сначала был на должности селекционера, но выполнял множество других обязанностей, вплоть до установки телефона в квартире игрока или помощи в очереди на машину.
Машины и путевки
— Как покупали автомобили?
— Если есть деньги на машину, это еще не значит, что ее можно купить. Новых машин не хватало, поэтому на них была очередь. От команды писали письмо в Моссовет, который выделял нам, например, 10 «Жигулей» и одну «Волгу». Их и распределяли между игроками.
— Игрокам машину все равно приходилось покупать, ее не дарили?
— Да, это была только очередь, право на покупку, а покупал хоккеист на свои деньги. Бесплатно никто ничего не получал, ни в «Спартаке», ни в ЦСКА, нигде.
— Чем еще обеспечивали хоккеистов?
— Например, отдыхом. Достать путевку в санаторий было сложно. Я спрашивал игроков, кто куда хочет, потом писал письмо в ВЦСПС, в ведении которого было много санаториев в Сочи и Крыму. В принципе, наши запросы всегда удовлетворяли, находили путевки. Я даже помогал коллегам из других команд, например, Стеблину, который тогда работал в «Динамо».
— Вы тесно сотрудничали с администраторами других московских команд?
— Конечно, мы постоянно помогали друг другу. У кого-то, например, нет вратарских щитков нужного размера, а у меня есть. Сегодня я помогу, завтра мне помогут. Иначе было невозможно.
Партийное влияние и итоги работы
— Высокие покровители ставили задачи перед «Спартаком»?
— Насколько я знаю, Кулагин дважды общался с Черненко. А к нам в Серебряный Бор приезжал второй секретарь горкома КПСС Альберт Михайлович Роганов. Многие игроки были членами партии, поэтому он мог спрашивать с них за результат. Иногда были серьезные разговоры, особенно после неудачных игр. Могли жестко отчитать, но на этом все заканчивалось, премий никого не лишали. В ЦСКА и «Динамо», наверное, спрос был больше, все-таки там все были при погонах.
— Сколько всего лет вы проработали в «Спартаке»?
— На разных должностях с 1979 по 1994 год, получается 15 лет. И знаете, что я сейчас подумал? В штате команды в советское время были старший, второй и третий тренеры, селекционер, врач, массажист и администратор, всего семь человек. У нас не было ни интернета, ни мобильных телефонов, да и обычные телефоны были далеко не везде, а основным средством связи была телеграмма. И ничего, мы как-то справлялись со всем и все успевали.
Роман Кречетов